Читаем без скачивания За семью печатями [Миллион в портфеле] - Иоанна Хмелевская

Тадеуш оказался на высоте.

— Когда пани пожелает. Да хоть и сегодня же. Пан Хенрик мне о ней тоже сказал. У отца, помнится, был нужный инструмент, если найдём — я вот хоть и сейчас примусь.

— Ну, не совсем сейчас, — возразила хозяйка, — сейчас вы котлеток моих отведаете. Интересно, что скажет Эльжуня.

Услышав своё имя, девушка вздрогнула и отвела восхищённый взгляд от парня. Надо же, как он гениально взялся за дело! Как тонко все провернул! Теперь можно ненавязчиво приступить к просмотру кое-каких укромных местечек в доме, разыскивая необходимый инструмент. А котлеты.., да она готова расхвалить что угодно!

Ответить ей помешал шурин, который наконец прорвался:

— При чем тут Эльжуня, истинную оценку еде способны дать только мужчины! О, да ,это же райское наслаждение! Где найти слова, достойные вашего шедевра? О.., язык проглотишь! Нет, послушайте, мне ещё никогда не приходилось есть такие потрясающие котлеты. Хотя — какие это котлеты? Изумительно, потрясающе! Песня, поэма! Какой у вас талант! Разрешите поцеловать эти ручки.., уммм.., слов нет!

— Ив самом деле, отличные котлеты! — поддержал бывшего родственника Карпинский, неуверенно потянувшись за добавкой. — Даже не знаю, что вкуснее — они или те вареники?

Похвалы мужчин пани Богуся пропустила мимо ушей, машинально протянув руку для целования. А сама не спускала глаз с Эльжбеты, ожидая её просвещённого мнения.

Эльжбета не торопясь съела кусочек котлетки, тщательно прожевав. Съела второй. И глянула в глаза хозяйке. Притворяться не было необходимости. Котлеты просто таяли во рту.

— Невероятно! Как вы их делаете? Понятно, котлеты рыбные, это я различаю, но мне приходилось в жизни неоднократно есть рыбные котлеты, так никакого сравнения. И крокеты. Поначалу просто трудно поверить, что они из простой картошки.

— Кто сказал «картошка»? — оторвался от тарелки Хенрик Карпинский. — Где здесь картошка?

— Да крокеты, они ведь картофельные. Ты что, папочка, не понял?

— Нет, конечно. Может, дело в моей дефективной памяти, но ведь я в последнее время часто ел картошку, так ничего общего.

За столом поднялся галдёж, все без исключения гости принялись горячо обсуждать блюдо, превознося кулинарные таланты хозяйки. Вряд ли той приходилось когда выслушивать сразу столько комплиментов. Они бальзамом залили её сердце.

— К тому же дёшево! — вырвалось у неё.

— А что я говорила! — вскричала Эльжбета. — Если вы, пани Богуслава, не увеличите масштабов своей кулинарной деятельности, человечество вам не простит!

В хозяйке пробудилось природное ехидство.

— Вот интересно, ведь ты, Эльжуня, с детства знаешь мою стряпню, а только теперь как следует распробовала.

— Так что взять с несмышлёной девчонки! Теперь я повзрослела и, надеюсь, поумнела. Да и в детстве всегда с удовольствием уплетала все, что на стол ставилось, только вот выразить своё впечатление не умела.

Проглотив последнюю котлету, Клепа словно проснулся, уловив, о чем говорят за столом.

— Эля, ты упомянула о масштабах? Слушайте, прекрасная идея! Мне и самому не раз приходило в голову. А вы бы согласились, пани Богуслава?

И разговор пошёл о том, что пора Хлюпихе выплывать на широкие кулинарные воды, жаль такой талант зарывать в землю. Клепе передали прежние рассуждения на эту тему, и он тоже горячо поддержал идею сделать из милой хозяйки шеф-повариху столичного ресторана. За общим шумом возвращение детей прошло незаметно, одна Эльжбета обратила внимание на них. Улизнув потихоньку из-за стола, она в коридоре перехватила молодое поколение, затащила его в кухню, где и вручила припрятанные до поры шоколадные батончики, проинформировав и о мороженом, к сожалению уже спрятанном Богусей в морозилку. Дети не только с восторгом приняли сообщение гостьи, но даже успели выразить свою признательность.

Девушка вернулась на место за столом и застала конец Клепиной речи:

— Итак, решено. И я лично берусь все устроить. У меня такие связи, столько знакомых, как среди состоятельных личностей, так и среди целых фирм! Правда, действовать надо в Варшаве, не в провинции же, так я на какое-то время ради вас, пани Богуслава, готов переехать сюда из своего Щецина. Правда, с жильём определённые трудности…

Видя, что растроганная Хлюпиха уже открывает рот, чтобы предложить благодетелю кров, Эльжбета поспешила вмешаться:

— Какие трудности? Ведь всю дорогу у нас живёшь, когда в Варшаву приезжаешь. Живи, пожалуйста, ты нам не мешаешь. А если и в самом деле организуешь для пани Богуславы выгодные заказы, глядишь, и мы будем с этого что-то иметь. Может, на какой приём пригласят, поедим в своё удовольствие.

Карпинский поддержал дочь.

— Ты знаешь, я рад каждому твоему приезду, — искренне сказал он. — Живи на здоровье. И мне тоже страсть как хочется получить приглашение на один из приёмов. Учти, специально прослежу за этим! А если бы Богуся решилась возглавить какой ресторан, так я бы каждый день ходил туда обедать.

Слышала бы это бедная Кристина! К счастью, не слышала. Зато за идею ухватился шурин.

— О, ресторан! Так это ещё лучше! Если к тому же найдётся порядочный человек, который возьмёт на себя все хлопоты…

Дальнейших рассуждений «порядочного человека» Эльжбета не слушала. Переглянулась с Тадеушем, и тот, послушно покинув застолье, отправился искать инструменты отца. К сожалению, сразу же наткнулся на бдительную Агатку, так что искал честно и нашёл в помещении, представлявшем собой нечто среднее между кладовкой и складом ненужных вещей. Стоявшая у брата за спиной Агатка информировала, что куртки, зонтики, лыжные ботинки, коньки и старая обувь сложены здесь с незапамятных времён. А шкафчик из некрашеного дерева отец сделал недавно, года два назад, специально для своих инструментов. До тех пор они в беспорядке валялись по всему дому, вот он и собрал их в одно место. Мать сюда никогда не заглядывает, инструменты ей ни к чему, да и все остальное барахло тоже без надобности. Ну, может, раз в год и заглянет. Зато вот в шкаф, который в отцовском кабинете, уж точно никогда! Ведь там его рыболовные снасти, а их она терпеть не может.

Тадеуш тщательно осмотрел шкафчик с инструментами. Не потому, что инструменты не подходили, а чтобы убедиться — постороннего портфеля в нем нет. Чёрного, с оторванной ручкой. Впрочем, никакого другого тоже.

В этот вечер хозяйка распрощалась со своими гостями тепло, как никогда раньше.

— Никак вы совсем спятили? — обрушилась Кристина на Хенрика и Эльжбету, когда они остались одни. — Сами пригласили Клепу почаще приезжать к нам! Ну уж нет, в таком случае уеду я!

Эльжбета в ответ съехидничала:

— А ты бы предпочла, чтобы он поселился в доме Хлюпа и первым делом нашёл там наш портфель?

— Ты так уверена, что Хлюпиха его пригласила бы? — вопросом на вопрос ответила Кристина.

— Да она уже рот открыла! А наш жулик непременно ухватился бы за такую возможность. Зубами и когтями! Да и вообще собирался там остаться, мы его силой выволокли. Хорошо, Тадеуш напомнил — иначе пешком пойдёт, мы уезжаем.

— Неужели до того дошло дело! — ужаснулась Кристина.

Хенрик сделал попытку её хоть немного утешить:

— Во всяком случае, благодаря Тадеушу мы знаем, в каких кладовках нашего портфеля нет. Золото, а не парень! Опять же договорились, что завтра пораньше придём, чтобы начать работы…

— С Клепой?

— Да нет же, без него. Он ни о чем не знает. Уверен, его привлекает сама Хлюпова, а не её имущество, так что попусту не нервничай. Ремонтом шурин заниматься не будет. Боюсь, в этом отношении вся тяжесть ляжет на Тадика, я сколько ни стараюсь, никак не могу припомнить в себе способностей к столярным работам. Придётся парню все взять на себя.

— А винтик ему подать ты в состоянии? Молоток подержать?

— Винтик? А, знаю. В состоянии.

— Ну так и ты подключайся. Вместе должны работать, понятно? О боже, когда уж я тоже смогу вам помочь? — вздохнула Кристина — Придётся, видно, браться за изготовление какой-нибудь дряни. Элька, давай подумаем, что бы это могло быть. Цыплёнок, запечённый непотрошенным? И даже в перьях? Девушка возразила:

— Ну, это уж слишком, в такие твои кулинарные таланты даже мегера не поверит. А вот слышала я, существует какой-то совсем несъедобный суп, провансальский кажется. Сплошь оливковое масло, а в нем вермишелька плавает.

— Сомневаюсь, раз провансальский, должны быть и какие-то приправы. Наверное, ещё и помидоры, травка…

— Приправ самая малость, к тому же не те, что положены к супу. Помидоры.., ну пусть будут помидоры. Не соли. И подбрось ещё самой отвратительной рыбки.., о, например, линя, болотом воняет. Или перемороженного хека, знаешь, который в руках рассыпается. Рыбий жир какие хочешь приправы перебьёт.

Кристина внесла творческое предложение:

— Так, может, тогда вообще сделать супчик на рыбьем жире вместо оливкового масла? Любого наизнанку вывернет, — задумчиво произнесла она. — Я как-то готовила пиццу, по рецепту, а как же, в ней полагались то ли сардины, то ли шпроты, не помню уж. Получилась редкостная гадость, сразу отправила целиком в мусорное ведро. Ещё пожалела, что кабанчика нет под рукой.